15 мая 1535 г. Форрест-хилл-Лондон.

Разум должен вызвать кризис разума. Рос утёрла слёзы, провожая взглядом Джеймса Клайвелла. Чудовищная вакханалия чертей, воплотившаяся в этого законника, была необычной, жуткой, но вполне управляемой, хоть и опасной. За малым не узнавший, кто она такая - хотя Рос и не скрывала, Клайвелл удалился недовольным, и догадываясь, что в отчёте королю он не сравнит её с ангелом небесным, Рос вздохнула. Когда-нибудь, в самом скором времени, когда всё будет так, как хочет она, все эти короли, сыскари, михаилиты и даже их любимые собаки будут ползать в пыли,ум
оляя хотя бы о взгляде. Сейчас же следовало позаботиться о том, чтобы не сгореть. Перерождаться было крайне утомительным занятием, к тому же это тело устраивало Рос. Красивая юница может добиться многого. Большего, чем некрасивая старушка. И чтобы сохранить и тело, и наследство тела, и даже комиссара Уилла, следовало опередить Клайвелла, заявившись к королю самой. Благо, что Уилл, закончивший бесцельно-бесконечное шествование по резиденции михаилитов, возжелал пьянки с михаилитами же. Те, к вящему удивлению Рос, его поддержали. Почему-то упорно казалось, что раньше - в той жизни - орденцы были более строги к себе и выбору собутыльников. Но, хвала новой метле, попойка давала время для поездки в Лондон и обратно. Благо, что кошелёк Уилл отдал ей, кобылка у него была шустрой, к тому же Рос знала дивный декокт, чтобы лошадь не чуяла усталости. Еще она запаслась тряпочками для чучелок, ягодами рябины и железным ножом: на второй дороге из Форрест-хилл обитали разбойники. Покойный батюшка всегда чередовал эти дороги, когда случалось торговать в Бермондси. Лучше отдать малую толику мздой за проезд, чем потерять всё.
- Чего угодно? - осведомился у Рос секретарь короля, хмурый и серьезный мужчина неопределенных лет.
"Мне угодно голову одного михаилитского магистра в кадке с мёдом, " - хотела было ответить Рос, но секретарь вряд ли оценил бы такие желания из уст юной, невинной девицы.
- Слово и дело, - нежно улыбаясь, проговорила она. - Причем, Его Величеству лично. Поторопитесь, милейший.
Охрана распахнула двери, открывая утробу кабинета, где свежий, как майский ландыш, король играл в карты с шутом. Об Уилле Соммерсе Рос слышала много, но никогда не видела, и на мгновение замерла, разглядывая немолодого, крепкого мужчину с руками лодочника.
- Госпожа, как можно! Вы ведь одеты не по будущей моде!
- Господи милосердный, - вырвалось у Рос, а руки сами принялись мелко, суетливо креститься, - до моды ли мне, мистер Соммерс?! Государь, вы - глава церкви нашей, примите ли вы исповедь заблудшей души?
- Милосердный Господи, - вздохнул Соммерс, кладя на стол десятку пик. - Такая молодая, а уже королю исповедоваться. Не в жизни же на баржах? Вы тогда, думаю, ещё и не родились... Генри, не исповедуй её, пусть сначала поблуждает ещё немного, накопит. Ты же любишь подольше и подлиннее - если это не рукава, конечно.
- Не баржи, а бордели, - невозмутимо ответил король, скидывая карту не в масть. - Потаскушничаешь, вот тебя и узнают раньше твоего короля, стыд такого шута иметь.
- Фу, Гарри, где ты в борделях таких девочек видел? Или... если мисс будет исповедоваться именно в этом - исповедуй её, Гарри, исповедуй, немедленно!
Рос едва удержалась от того, чтоб хмыкнуть, как Джеймс Клайвелл. Сальные шуточки её не задевали. Не сейчас, когда в своих намерениях следовало опередить законника. Она рухнула сначала на колени, а потом уткнулась лицом в пушистый ковёр.
- Государь, меня зовут Варда Онория Флетчер, и я - дочь женщины, отдавшей себя князю тьмы. Мне тяжело жить с этим грузом в душе, и теперь, когда я побыла в святом паломничестве с вашим комиссаром Харпером, мне вдвойне тяжко. Умоляю, отпустите мне грех моей матери! Очистите меня от греха моего отца! Вам вверяю свою душу!
- Почему от паломничества с комиссаром тяжелеют все, кроме казны? Даже девицы вот. Вторая уже. Хотя, возможно, милая Летта не тяжела? Но, - король задумчиво пришлепнул картами о стол и подпер подбородок, - однако, не зря я сделал михаилитов своей инквизицией. Гляди, Уилл, как полезно посещение их резиденции. Милые барышни сами бегут ко мне каяться!
- Одна барышня. Пока что, - шут вздохнул и покачал головой, глядя на Рос. - Милая барышня, за вами ещё десяток кающихся не следует? Или два?
"Сатрап".
Рос старательно припомнила, как рыжая тварь убивала её сыновей и разрыдалась. Смерть детей всегда вызывала у неё то, что прежний муж недовольно называл слезоразливом.
- Я, - с трудом выдавила она, - уповаю... на спасение... на очищение крещением... станьте моим отцом... а вы... а вы!
- Ну полно, полно. Хватит пачкать соплями мой ковер, - король со вздохом встал и подошёл к ней. - Его привез испанский посол, между прочим. Вставайте, бедняжка. Конечно же, дитя за родителей не в ответе. И я стану вашим заботливым отцом. Вот так, без родовых мук я обрету покорную и любящую дочь.
Соммерс вздохнул, мешая карты.
- О, Господи, если бы в народе знали, как легко войти в королевскую семью... вот сколько я из-за тебя слёз пролил, Генри, а ты меня сыном так и не назвал. И не совестно? Я тоже могу покаяться. Только учти, я беру звание с титулами и землями.
"Слишком просто".
Рос замотала головой, отказываясь подняться с ковра. Испанский посол за такой колючий ворс ковра удостоился мрачного проклятья подагрой. Сказано слово или нет - оно обладает действием. Король ей не верил - сомнений не было. Слишком легко поддался на уговоры. Но время у Клайвелла Рос отыграла.
- Государь, вы слишком добры, слишком милосердны. Прошу вас, не оставьте меня без своей заботы!
- Забота - это конечно, - Генрих Восьмой силой поднял её с ковра, усаживая на кушетку. - Во-первых, дочь моя, воспитанной леди негоже таскаться с женатым комиссаром. Он вам ни муж, ни брат, ни отец-король. Плохо для девственности и репутации, понимаете? Поэтому, вас следует как можно скорее сбыть с рук... разумеется, приданое за нами. Хм, Соммерс, а этот... как его... Грей разрешения на брак не спросил ведь. Не признать ли недействительным? Дадим девушке титул, чтоб не мезальянс, а Харпер проводит к жениху. Что думаешь?
- Мысль, без сомнения, интересная, как обычно, - обронил Соммерс, вскинув бровь. - Вполне в строку с прочими твоими интересными мыслями. Но если уж думать о том, какой флаг какая роза поднимет, то отчего бы не развести милейшую Бэби? Там даже причины другой не надо, кроме колхауностости и того, что из доступных Колхаунов - стало быть, таких, которые могут связать два слова разумно - о ней никто не подозревал? Милая барышня, вам кто больше нравится - лорд Грей или лорд Бойд? Один далеко пойдёт, второй - всё идёт и идёт.
"Сойдут оба".
Рос попыталась было сползти с кушетки, но осознала, что перегибает лишнего, и церемонно утерла слёзы рукавом. Платочка, как - о, огни преисподней! - чёртов лорд Бойд ей никто не предложил. Замуж выходить ей не хотелось тоже. Илоты милейшей Бэби годились только для того, чтобы стать рабами Рос. Понимая резонность слов короля, она, тем не менее, не готова была связать свою жизнь с существом низким, да еще и служащим не той.
- Но, государь, ведь это опорочит честь леди! - всхлипнула она. - И я дала обет не выходить замуж, пока не посещу все монастыри в стране! А сэр Уилфред ведёт себя рыцарски. И жены у него считайте почти нет...
- Я б не стал выходить замуж за сэра Тыкву, - скептически заметил король. - Во-первых, зачем же огорчать дядю Рольфа? У него это единственный почти сын. Во-вторых, сэр Тыква и вас потеряет, дочь моя. Как любезную Алетту. В-третьих, вы же маркиза в своем праве, для вас барон Лилберн - жуткий мезальянс. Выбирайте Грея. Он статен, красив... Как там ещё Крам говорил? Ангельская улыбка.
- Генри, а забирай её себе, - посоветовал шут, потягиваясь. - Ты любишь монастыри, скатаетесь в свадебное паломничество. А лорду Грею мы отдадим сэра Тыкву, пусть рыцарски ищут почти жену вместе. Хороший план, и все довольны. Вот вы, милая барышня, довольны?
Рос молитвенно вздохнула. С Уилфредом Харпером путешествовать было хоть и небезопасно, но удобно.  Комиссар в монастырь, ведьма - в ковен. Дела преисподней находились в небрежении и требовали хозяйского присмотра. Но спорить с королём стала бы только полная дурочка, а Рос, старательно изображая таковую, дурой себя не считала. Ей хотелось сказать, что комиссар Харпер нужнее ей, чем лорду Грею, но секретарь впустил в дверь Джеймса Клайвелла. Констебль быстро оглядел кабинет и удивление на его лице позабавило Рос.
- О, государь, я не чувствую в себе сил выбирать лорда Грея, особенно, когда рядом такой блестящий рыцарь, как вы. Но как отца прошу, не отсылайте сэра Уилфреда.
- Но милая, комиссар ведь не куколка, чтобы вы им играли. А, сэр Пират! Радуйте своего короля, радуйте отчётом, - король сгрёб карты со стола и перетасовал их. - Что там наш друг верховный магистр? Здоров ли?
- Память королевская... - пробормотал Соммерс и просиял, глядя на Мэри. - Леди, ой, милая барышня, а вы - довольны? Понимаете, тут разводят и сводят, поэтому можно выбрать из... из чего-нибудь. Может, вам нужен лорд Грей? А то от бедняжки все отказываются.
- При любом выборе чаще всего решающее слово остается за законом. То есть за мной, мистер Соммерс, - Джеймс Клайвелл просиял яркой улыбкой артиста захолустного театра. - Именно поэтому свою жену я никаким лордам не отдам. Даже если они меня убьют. Мой государь! Магистр Филин здоров и велел передать его уверения в своём бесконечном почтении к вам. Позвольте предоставить вам отчёт?
Рос вздохнула со всхлипом, будто еще не успокоилась от пролитых слёз. Жена констебля была хрустально-хрупкой, светлой, тонкой. Любопытно, знала ли она, какое наследство носит её супруг? Джеймс Клайвелл на своего отца не походил вовсе, но кровь полудемона, кровь могущественного друида наверняка тревожила его.
- Отчёт, - король поглядел на сверток бумаг в руках Клайвелла и горестно воздохнул. - Я сам почитаю сейчас. Ага. Ага. Ого. Ух ты. Мде. Хм-м. Н?! Оу. Ха! Значит так, сэр Пират. Даю вам два дня, чтобы закончить дело королевы. Вы мне будете нужны в ближайшее время для поисков леди Алетты де Манвиль. В конце концов, Крам называет вас лучшей ищейкой королевства. Кто, если не вы? Далее, леди Варда как почтительная дочь должна сопровождать меня везде. Хей, секретарь! Отправьте к верховному гонца, пусть пришлет мне в охрану двух инквизиторов посметливее. Посмазливее не надо. Придётся навестить дядю Рольфа, посетить святых иоаннитов, да и подданным полезно на государя поглядеть. Соммерс, ты остаешься тут, править, хе-хе. А Харпера, всё же, нужно отправить к Суррею. В конце концов, граф так молод, а принцев нынче мало. Помощь ему не помешает. Вдвоем они скоренько закончат дела, и присоединятся к нам у иоаннитов. Заодно для леди Варды по пути подыщем знатного жениха. А хотя бы вот и дядю Рольфа. Слишком долго вдовеет. Это и для здоровья вредно, и наследники от вдовства не появляются. То есть, появляются, но не Господом одобренным путем и... Тыквы.
Замуж не хотелось. Но супруга всегда можно было отравить, и Рос не тревожилась. Фамилией больше или меньше - не имеет значения в мире, где главой семьи был мужчина. Ей оставалось лишь вертеть этой главой в нужную сторону, и в этом был свой, сакральный, смысл. Только ей решать, будет ли жить навязанный королём мужчина. И как он будет жить.

16 мая 1535 г. Лондон, Хемптон-корт.

Неприятной новостью стали два михаилита у дверей опочивальни. Король изволил приставить к своей приёмной дочери охрану, но по лицам молодых мужчин, прочно угнездившихся в будуаре, было видно - эти телохранители могут стать и палачами.
- А потом он такой говорит: доберусь до города, да так эту корягу и посажу. Посажу, представляешь?! У города! - говорил первый, плечистый и статный, миловидное лицо которого и заострённые уши, прикрытые длинными белыми волосами, выдавали в нём кровь фэа.
- А ты её сжёг, - отвечал ему второй, встряхивая стаканчик с костями. Это был рыжим и кудрявым. - А она, может, живая была. Или... хм... ладно, не живая.
- Здравствуйте, - приветливо улыбнулась им Рос, размышляя, как теперь воплощать свои намерения. Ей хотелось посетить Уилла, а потом - Роберта Бойда. Первый должен был по ней скучать, второй - опасаться. - Меня Вардой зовут. А вы здесь и ночью сидеть будете?
- Ну можем полежать, - вздохнул рыжий, опрокидывая кружку с костями на стол. -  Если желаете. Каприз дамы - закон для рыцаря, да, брат Скрамасакс?
- Можем полежать даже в опочивальне, - покладисто согласился Скрамасакс. - Для пущей охраны. А то недавно, говорят, какая-то тварь прямо в окно и влезла, так что надо бдить и бдить. Нас двое, можем лежать в двух комнатах одновременно, удобно! Осталось бросить кости, кто где.
- Спасибо, я предпочитаю спать в одиночестве.
Мальчики, как и ожидалось, оказались мальчиками: скабрезно шутили и заигрывали. Такая охрана Рос устраивала - ими можно было управлять.
- А почему вас называют Скрамасаксом?
- А чем вам наши лица не нравятся? - Рассеянно поинтересовался рыжий, потирая небритую щёку.
Скрамасакс только улыбнулся, явно не собираясь отвечать. Рос улыбнулась в ответ. Рыжий либо читал мысли, либо был медиумом. Что первое, что второе казалось одинаково неудобным.
- Ваши лица были бы приятнее, оставь вы меня в одиночестве, - вздох вышел кокетливым. - Но что уж поделать, государь так заботится обо мне! Хи-хи! Я запамятовала, как вас зовут?
- А я и не говорил, - михаилит тоже вздохнул. - Почему они тут все говорят "хи-хи", как думаешь?
- Причёски эти модные виноваты, - не задумываясь, ответил Скрамасакс. - Как только завиваться начинают, так сразу и хихикают. А высота тона зависит от диаметра колечек. Впрочем, леди тут недавно, но... может, на платье подхватила волос-другой?
- Здесь так принято, - Рос подобрала юбки, усаживаясь на креслице подле них. - Девица должна быть скромной, веселой и набожной, знаете ли. Поэтому приходится хихикать, как иначе показать всё сразу? Ну не будьте же букой, скажите, как вас нарекли и как давно знаете брата Скрамасакса. Обычаи Ордена так интересны, что я не могу упустить случая поговорить с михаилитами.
Обычаи ордена она знала урывками, восстанавливая их по недомолвкам Циркона и наблюдениям. Но интересно было в самом деле - прежде чем подчинить себе Роберта Бойда, надо справиться с Цирконом.
- А мы с ним в одной постели спали. Он сверху, я снизу, - невозмутимо ответил рыжий, потягиваясь. - А нарекли Шафраном. Только не спрашивайте - почему. Это дико неприлично. Хи-хи. Ой, и еще. Когда благовоспитанная леди Варда надумает сбегать, сообщите? А то мы с братом только-только с охоты, спать хотим -  аж зубы сводит.
- Почему - неприлично? Получается, вы были соседями по комнате? Наверное, это очень весело, когда вас в опочивальне много. А знаменитый Палач из Билберри - тоже ваш сосед, брат Скрамасакс?
Память Варды порой мешала Рос. Ярко, вспышкой ей вспомнился черноволосый полуголый Фламберг, походя разваливающий матушку на две половины. Вспомнились его безумная усмешка, запах гари и крови, и Рос крепко ущипнула себя за ладонь, прогоняя видение.
- Не сообщит про побег-то, - горестно вздохнул Скрамасакс. - Значит, бдить. А мы, благовоспитанная леди, в ордене все - братья. Поговаривают, что будут ещё и сёстры, но возможно, мы их тоже будем называть братьями, как знать?
- Еще и Фламберг ей не нравится, - поддержал его Шафран. - А ведь такой добрый, отзывчивый, набожный и весёлый человек! Как леди, выходит.
Фламберг Варде добрым и отзывчивым не казался, и Рос предпочитала разделять это мнение, чтоб не путаться во врагах. А про побег ей сказать всё равно было нечего - сбегать она не намеревалась. Отлучиться на час и вернуться - это не побег.
- Я не собираюсь никуда сбегать, - озвучила она эти свои мысли. - Разве что отлучусь на час-другой помолиться и исповедаться. По правде сказать, я из Билберри и не могу думать о Палаче, как о добром. Или весёлом. Этот ваш магистр Циркон - и то приятнее. Разве что глаза холодные, не для наставника. Наверное, в ордене слишком строги к детям?
- Да, - флегматично протянул Шафран. - Как сейчас помню, жрём мы, значит, кору с дерева, а тут Циркон откуда ни возьмись. Все уши оторвал. Что любопытно, нас было шестеро, а рук у него две. Но оторвал же!
- Фламберг не оторвал бы, - задумчиво обронил Скрамасакс. - У него на всех рук не хватило бы, не магистр ещё, не отрастил. Правда, если домагистрится, то думается мне, воспитанники будут сами себе уши обрывать... заранее.
- И розы жрать. Знаешь, лошадь плакала, кололась, но продолжала жрать розу?
Михаилиты громко и очень невоспитанно заржали, а Рос с досадой вздохнула - в мыслях. Мужчины были слишком молоды, слишком мешали и, кажется, слишком много знали. Возможно, читали тот же констебльский отчёт, что и король.
- Сэры рыцари, - недовольно проговорила она. - Точнее, мальчики. Вы мне не нравитесь, я - вам. Давайте договоримся: я не сбегаю, а вы ржёте за дверями будуара, в коридоре. И если вы приставлены меня охранять, нам лучше поладить. Я намерена задержаться при государе надолго.
Скрамасакс вздохнул, сгребая кости в ладонь.
- Мы хотим задерживаться надолго? Настолько надолго?
- Ладно-ладно, госпожа магистр, мы будем примерными, - Шафран ухмыльнулся, - отроками. Идите спать, время позднее.
Рос пожала плечами. Спать ей не хотелось совершенно, напротив, ею владело возбуждение, предвкушение чужих смертей и чуда. Скоро, скоро, очень скоро всё свершится так, как ею задумано!
Скоро!
Заснуть в эту ночь не получилось.

17 мая 1535 г. Лондон и далее.

Вечер семнадцатого Рос встретила в исповедальне, куда проводили её бравые михаилиты. Лихорадочно, с трудом скрывая возбуждение, Рос нарисовала трискель, увенчав его рога рунами, усыпила исповедника и произнесла слова заклинания. Казалось бы, ничего не предвещало беды. Но когда Рос протиснулась сквозь узкое оконце трилистника, в лицо ей полетел пучок мороков: калейдоскопы, яркие пятна и лопата. Лопата, судя по боли в переломанном носу, была настоящей. Не успела Рос выразить недоумение или хотя бы выругаться, как её выдернули за ноги.
- Что... что происходит? - Растерянно спросила она, ничуть не лукавя, поскольку в самом деле не понимала происходящего.
- Мисс, - голос Шафрана слышался приглушенно, через шум  и шипение. - Может, сначала кто-то из нас полезет? Я, например. Скрамасаксу нельзя, он красивый. А в морду нам получать всё ж привычнее.
-  А то иначе почти оскорбление Его Королевского Величества получается, - согласился Скрамасакс. - По теории королевской относительности.
- И вообще, - назидательно добавил Шафран, приподнимая её лицо за подбородок. - Хорошие девочки в стены не бегают. Хм, братец, зови лекаря. Ей будто лопатой втащили. Не приведи Господь такое замуж взять.
Дрожали и руки, и ноги, и голова. Даже слова не казались обидными. Так же Рос себя чувствовала, когда рыжая тварь-богиня убила её в последний раз.Тот же яркий калейдоскоп, полный шипов и клыков, пятен и вращений. Та же боль. Но осознавалось это только сейчас, когда предвкушение и возбуждение слыхнули от боли. Значит, на той стороне был морочник, который расправился с нею в тот раз. Рос была в этом уверена - любимые ухватки не меняются с годами, сидят в крови прочно, и когда кто-то лезет из магических дверей, то такие способы применяют быстро, не задумываясь. Роберт Бойд морочником не был. Значит, оставался кто-то из михаилитов - воспитанников или наставников.
- Больно, - пожаловалась она, опираясь на руку Шафрана. - Когда о стену лицом. Не знаю, что на меня нашло. Будто мороком окатило. Это вы сделали?
- Конечно, я, - покладисто согласился Шафран. - Бывает, как встану после ужина, да как начну морочить всех направо и налево. Чтоб, значит, бабы в стену лицом. Эх, даже жаль, что не умею.
Узнавать у этого архангелова сына что-либо занятием было не только безнадёжным, но и бесполезным. Рыжий Шафран отговаривался от всего так, будто был рождён еврейской матерью. Сделав на памяти зарубку выяснить, кто из морочников мог быть в это время рядом с магистром, Рос безнадежно кивнула и осела в обморок. Потому что болел нос и говорить с михаилитом было не о чем.