22 декабря 1534 г. Уайтхолл

В Уайтхолл Кранмер прибыл ближе к вечеру. Всю дорогу, глядя в мутное окошко возка, он думал о молодом михаилите. Личную трагедию пережить всегда не просто. Если бы Джоан не умерла родами, а следом за ней и малыш, которого едва успели окрестить, сейчас у него был бы сын возраста Раймона. Увидев в камере Тауэра господина де Три священник отчетливо ощутил на руках тяжесть недовольно попискивающего свертка, смешного, сморщенного малыша, с влажной черной прядкой на лбу и чуть раскосыми темными глазами. Маленькую копию жены, так быстро их покинувшей. Впрочем, новорожденный прожил всего семь часов и отправился вслед за матерью. Архиепископ заставил себя забыть самое имя ребенка, погрузился в теологию...И встретил Маргарет, так похожую на Джоан! И Кранмер женился на ней, вопреки здравому смыслу и своему сану. Homo sum, humani nihil a me alienum puto*. Также, как не взирая на доводы разума, он выкупил Раймона. Если хорошо подумать, михаилит не годился для порученной работы - не тому учили. Но если не занять его чем-то, то все труды (и средства!), вложенные в освобождение, станут прахом. Чем черт не...То есть, по милости божией, справится молодой человек с поручением. Хм...А ведь Гарри, несомненно, понял волнение своего господина при виде воина. Верный низушок был с ним в тот день, когда хоронили семью тогда еще простого учителя в колледже. Размышления продолжились и в приемной королевы, где, сидя на неудобном креслице без спинки (Анна Болейн, надо сказать, держала осанку в нем безукоризненно) и ведя с королевой теологическую беседу, Кранмер в мыслях вновь и вновь возвращался к так похожему на образ его собственного сына михаилиту. Взгляд, лениво скользящий по пестрому рою фрейлин, невольно задержался на ярко-рыжих волосах леди Анны Винтер, буйство кудрей которой не сдерживала ни строгая прическа, ни изысканно украшенный арселе.
Королева, любезно улыбаясь, направилась к своему отцу, вошедшему в комнату, и архиепископ приуныл. Необходимо было возвращаться в Ламбет, но строгость этикета запрещала сделать это без дозволения короля или королевы. Анна Болейн забыла отпустить его и, похоже, сделала это намеренно. Он выпрямился (в пояснице премерзко хрустунуло) и подавил желание потянуться. Какой дьяво...Кто был этот сын шлю...Кто эти кресла вообще придумал? Низенькие, без спинок, зато с высокими поручнями и скользкой подушкой. Кранмер с едва слышным стоном встал и пересел на гораздо более удобный диванчик, заваленный вышитыми подушками.

Получал ли архиепископ ее письмо? Миледи задумалась. Мог и получить, мог не получить. Королева отвлеклась от собеседника и занялась другим делом, но он остался. Только пересел поудобнее. Нужен был какой-то повод, чтобы подойти к Кранмеру. Графиня даже подумала, может быть не спешить, и не пытаться заговорить с архиепископом на виду у всего сборища в королевской приемной. Однако вскоре решила ковать железо, пока горячо. Она прошла к диванчику, где отдыхал архиепископ и сказала:
- Простите, что отвлекаю от важных дум, милорд, но мне так нравится этот гобелен. - Она указала на изображение Георгия, побеждающего Дракона и с самым наивным видом, на который была способна, спросила. - Не могли бы вы объяснить мне, в чем смысл победы Святого над змием?
- К архиепископу Кентерберийскому принято обращаться "Ваше превосходительство", дочь моя, - просветил собеседницу Кранмер, - впрочем, вы так долго жили вдали от родины, что вам простительно забыть некоторые нюансы этикета. Легенда же о св. Георгии - не каноническая, а относится к народному творчеству. И, конечно же, повествует о торжестве справедливости над злобой и невежеством.
- Простите, Ваше Превосходительство. - Эльфийка сделала реверанс (в качестве извинения) и продолжила. - Получается никакой битвы Георгия и Дракона не было. Это грустно. Вы знаете, я после обрушившихся на меня невзгод подумала о бренности мирских занятий. Замужество во Франции, смерть мужа на дуэли, переезд обратно на родину. Я бы хотела помогать людям. Но не знаю, что, собственно, можно сделать? Вы славитесь благотворительностью. Подскажите, надо помогать заключенным? Или может быть мне имеет смысл уделять больше внимания своему поместью? Я бы хотела попробовать, каково это - общаться с преступниками. Но я - не священник. Чем я могу им помочь?
Кранмер в мыслях закатил глаза и тяжело вздохнул. Впрочем, наставлять на путь истинный - долг пастыря.
- В Евангелии от Матфея (гл. 6, ст. 2-4) сказано: «Итак, когда творишь милостыню, не труби перед собою, как делают лицемеры в синагогах и на улицах, чтобы прославляли их люди. Истинно говорю вам: они уже получают награду свою. У тебя же, когда творишь милостыню, пусть левая рука твоя не знает, что делает правая. Чтобы милостыня твоя была втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно». Таким образом, дочь моя, вы не должны задумываться о том, кому помочь, ибо это естественный порыв души любого христианина, не требующий награды и восхваления. Желаете подать милостыню - подавайте всем, кто в этом нуждается, не гордясь, не считая добро. Из желания же пообщаться с преступниками благодеяние проистекать не должно.
- Как просто и в то же время сложно. Спасибо, Ваше Превосходительство. Я вам очень признательна. Вы знаете, мне снился сон. Георгий на коне бился со страшным черным чудовищем. Вдруг из ниоткуда появилась девушка необычайной красоты с копьем в руках и помогла Георгию. Вдвоем они убили дракона и тот умер. Я потому возможно и люблю этот сюжет. Простите, что отвлекала вас пустяками.
К несчастью для Кранмера, спастись бегством ему было некуда. Хотя и очень хотелось. А потому он всего лишь сделал утешающий жест рукой и произнес:
- Вы не можете отвлечь, дочь моя. Это мой долг - говорить с вами и нести утешение.
- То есть я могу обращаться к вам за помощью? Я постараюсь поступать, как вы сказали, но мне, наверное, потребуется ваш совет, Ваше Превосходительство. - Графиня улыбнулась.
- Если я в силах помочь чем-то вам, миледи, спрашивайте, - священник поудобнее подложил под спину подушку. И отчаянно позавидовал своему подопечному михаилиту, оставшемуся в уюте дома. "Зависть - грех, - укорил он сам себя мысленно. И тут же добавил. - Ну и черт с ним".
Миледи довольно улыбнулась, разговор складывался лучше, чем она ожидала. Раньше она не общалась с архиепископом и предполагала, что разговор будет трудным. Потому она передумала и вместо того, чтобы уйти к фрейлинам, спросила.
- Святых людей вроде вас когда-нибудь посещают греховные желания? Мне вот на днях очень хотелось убить служанку за то, что она больно дернула мой волос, помогая мне одеть платье. Но я сдержалась.
- Человек слаб, - коротко ответил Кранмер, представив собеседницу на аутодафе в лучших традициях инквизиции,- желание же лишить жизни ближнего своего - постыдно, дочь моя, и осуждаемо не только Писанием, но и самой моралью человеческой.
- Я пошутила, Ваше Превосходительство. - Улыбка миледи сделалась немного грустной. - Я бы сказала, что вы - замечательный собеседник, и хочу спросить, что вас волнует в этой жизни? Я впервые в жизни разговариваю с архиепископом и волнуюсь. Простите.
Формулировки вопросов леди Анны способны были поставить в тупик и более искушенного в риторике проповедника. Однако, Кранмер, сославшись для себя на то, что молодая женщина слишком долго прожила во Франции и слегка подзабыла родной язык, все же ответил:
- Даже шутить не стоит подобным, дочь моя. Сие недостойно благочестивой дочери церкви, к тому же благородной дамы. Даму украшает смирение, скромность, набожность и невинность помыслов.
Миледи мысленно поморщилась, архиепископ ушел от ответа на вопрос. А это был серьезный вопрос. Но повторять его не стоило. Потому она спросила о другом.
- Среди преступников, которым вы помогаете, многие ли вызывают ваше сочувствие?
- Мы сочувствуем всегда другому в бедствиях, от которых избавлены сами, дочь моя, - Кранмер потер ноющий висок.
- Спасибо за беседу. - Миледи сделала реверанс и собралась уйти к фрейлинам.
- Да сохранит вас бог, дочь моя, - буркнул архиепископ, отмахнувшись благословляющим жестом. Разочарованная графиня прошла в сторонку и чуть не пнула с досады пробегавшую мимо собачку. Конец разговора был неудачным. "Нечего заранее думать, что все хорошо. Оно тут же портится и поворачивается к тебе задницей." Однако, она добилась от архиепископа слов разрешения обращаться к нему за помощью. Надо только заранее придумывать достойные поводы, по которым к нему обращаться. Об интересах архиепископа она еще спросит его самого. И если он признается, что собирает древности, будет проще. Согласно составленной графиней краткой стратегии поведения с подопечным, ей ни в коем случае не следовало самой выказывать интерес к увлечению священника. Но , возможно, и этот пункт придется пересмотреть. Миледи оценила успех своего разговора как удовлетворительный. Знать бы еще, отчего вдруг поморщился Кранмер? Но, впрочем, это не важно. Должно быть, вспомнил что-то.

23 декабря 1534 г. Уайтхолл, поздний вечер.

Антуан Эскален дез Эмар, посол Франции при дворе короля Англии, считался человеком тонкого ума именно потому, что точно знал, когда нужно этот самый ум демонстрировать. С королем дипломат был учтив и даже подобострастен, с королевой - любезен и весел, с герцогом Саффолком - запанибрата, с милордом Кромвелем - подчеркнуто вежлив. С Аннеттой (le belle Annette) - нежен и ласков, как с красивым, пушистым, но - увы - бесполезным котенком. Танцуя против нее в мореске, посол откровенно любовался совершенными чертами лица молодой вдовы и изяществом движений.
- Милая Аннетта, - сказал он, когда фигура танца в очередной раз свела их вместе, - вы великолепно выглядите. Французский двор лишился главного своего украшения - вас, и это горько.
- Французский двор - безусловно чудо, но мне стало горько там находиться, когда умер муж. Я предпочла вернуться на родину. - Миледи улыбнулась. Танцы ей нравились сами по себе.
Танец снова развел их и посол, с некоторым сожалением наблюдая, как леди Анну кружит здоровяк Брэндон, выполнил необходимые пируэты, чтобы вновь оказался в паре с миледи.
- Вы узнали то, что хочет наш король?- Тихо спросил он. - Смейтесь же, мадам, будто я говорю вам непристойности. Не делайте такого озадаченного лица, иначе нас раскроют!
Графиня хмыкнула и рассмеялась, а потом тихонько ответила.
- Еще нет, но я приступила к работе. Архиепископ не стал открывать мне душу. Но у меня есть план, как его разговорить.
Она опять рассмеялась и сказала погромче.
- Вы меня смутили, Антуан.
- Неужели есть что-то, что может вас смутить, леди Анна? - В тон ей ответил посол, склоняясь в завершении танца. - Позвольте, я провожу вас к окну. Слишком душно.
- Быть может, - продолжил он уже у окна, все тем же интимным шепотом, - вам стоит действовать не напрямую, а через королеву? Она не беременна?
- Увы нет. Это неплохая мысль. Я уже думала ее. - Соврала графиня и обмахнулась платком.
Вдохнув знакомый аромат сирени (некоторое время назад им пропахли покои короля Франциска, свидетельствуя о наличии рыжеволосой любовницы), посол задумался.
- То, что королева не беременна - нам на руку, - наконец, сказал он, посылая любезную улыбку какой-то придворной даме, - и из соображений политики, и вам задачу проще выполнить будет. На чувствах женщины, которая не может зачать и родить наследника, легко играть. Она слаба, уязвима и способна ради своей цели на любую глупость. Ну что же, моя очаровательная Аннетта, мое тайное оружие, действуйте.
Посол откланялся и поспешил к герцогу Саффолку, громогласно рассказывающему об охоте на кабана.
Миледи негромко вздохнула и решила, что идея попробовать добиться чего либо через королеву гениальна. Достаточно лишь намекнуть ей, что архиепископ увлекается артефактами и мог что-нибудь слышать об исцеляющем от бесплодия предмете, и она заинтересуется. Может направить верную фрейлину поговорить с ним на эту тему, может спросить сама, конечно. Но тогда и миледи может поинтересоваться у него ими, ведь ими интересуется королева. Простая мысль. Надо так и сделать.

Проклятый Уолси! Если бы не он, Анна была бы сейчас женой милого Генри Перси и, может быть, качала бы на руках своего сына. Она не бесплодна, нет. Мать родила троих, сестра - двух, да и сама она зачинала многократно и родила в прошлом году дочь. Все дело в проклятой крови короля, она, его нынешняя жена, в этом уверена. Иначе почему дети не задерживаются в утробе у нее, да и Екатерина родила здоровой только эту гордячку, леди Марию. Дочь Елизавета подорвала здоровье Анны Болейн и с тех пор ее преследовала череда выкидышей. Маленькая Бесс, конечно, милое создание и точная копия своего отца, короля, но она - не принц, увы. А потому положение королевы шатко, царственный супруг уже начал поглядывать на сторону.
Леди Винтер в танце подобралась поближе к королеве. Надо было создать ситуацию, в которой королева захотела бы с нею поговорить. Похоже Анна пребывала в раздумьях. Миледи постаралась быть на виду и поймать ее взгляд.

И еще эта, французская подстилка. Король Франциск, конечно, переборчив в женщинах и леди Винтер красива, но... Что если она метит в постель к Генриху? Анна Болейн встряхнула головой, отгоняя дурные мысли и улыбнулась мужу.
- Вы в хорошем настроении, моя маленькая Анна, - отметил король, прихлебывая темно-красное вино из кубка, - поделитесь радостью.
- Я всего лишь счастлива, что вижу вас, муж мой, - солнышком просияла в ответ Болейн, - мы так давно не были вместе.
- О да, - король, прищурившись следил за танцами, наблюдая и подмечая даже такие мелочи, как упавший на пол кружевной платок фрейлины и кавалера, его поднявшего, - ваша фрейлина, вот эта, рыжая...
- Анна Винтер? - королева положила руку на плечо короля.
- Да, - Генрих сделал еще один глоток, - она говорила с французским послом. Я хочу, чтобы вы ее держали поближе и не давали ей возможности повторить это снова.
"Не давать возможности говорить с послом или обеспечить вам оную для постельных утех, милый Генрих?"
- Конечно, муж мой, как скажете.

Поговорить с графиней получилось только когда королеву готовили ко сну. Уже облаченная в ночную рубашку черного шелка, Анна позвала фрейлину:
- Леди Анна! Останьтесь, вы расчешите меня. Остальные - свободны.
Миледи охотно подошла, взяла в руки гребень и приготовилась расчесывать королеву. "Я бы хотела быть королевой, но мне настолько не нравится Генрих, что лучше не думать об этом."
- Да, Ваше Величество. - Сказала она.
Королева проводила взглядом выходящих фрейлин и подставила голову под заботливые руки графини.
- Леди Анна, у вас есть дети? - неожиданно спросила она.
- Да, Ваше Величество, у меня дочь. Очень хороший и послушный ребенок. - Ответила Миледи, удивившись тому, как точно все совпадает. - Я обязательно представлю ее ко двору, когда она вырастет.
- Она похожа на вас? - улыбнулась королева немного мечтательно, глядя на свое отражение в зеркале, - или на вашего мужа?
- На меня, Ваше Величество. - Улыбнулась и Миледи.
- А вот моя дочь, принцесса Елизавета, точная копия Его Величества, - тяжелый вздох, - расскажите мне о Франции, миледи, я так давно там не была. Король Франциск все так же любезен с дамами?
- О, Франциск - галантный кавалер. - Ответила Миледи, подумав, что и в постели он неплох. - Во Франции по сути тоже самое, что и здесь, Ваше Величество, но люди говорят по-французски. Мне нравится Англия.
Анна Болейн хмыкнула, но справедливость замечания об языке французов оспаривать не стала.
- Знаете, леди Анна, мне довелось быть фрейлиной при дворе сестры короля Франциска. Уже тогда я была влюблена во Францию. Изящные манеры, искусства. Сеньор да Винчи... Он писал картину и моя сестра, Мария, даже позировала ему. Это было хорошее время, веселое и беззаботное. - Королева замолчала, вздохнув. - Но вы, конечно, правы, на родной земле и легче, и лучше. Завтра Сочельник, не будем о грустном.
- Ваше Величество, вы позволите спросить? -Попробовала подвести разговор Миледи к том, что ее интересовало.
- Пожалуйста, леди Анна, спрашивайте.
- Я слышала, что архиеписком Кранмер интересуется древними артефактами. Он может знать что либо о предметах лечащих бесплодие. - Напрямую сказала Миледи.
- С чего вы решили, что Его Превосходительство интересуется артефактами? - удивилась Анна Болейн. - Да, милорд архипископ много говорит об истории Англии и часто показывает предметы древности. Но это всего лишь черепки, наконечники стрел, горшки...
- О, я слышала об этом еще при францусском дворе. - Улыбнулась Миледи. - Быть может мне соврали.
- При дворе короля Франциска обсуждают увлечения архиепископа?! - изумлению королевы не было предела. Пожалуй, об этом должен будет узнать король. Анна Болейн, как никто другой была заинтересована в Реформации церкви и нельзя было допустить, чтобы один из ее двигателей - Томас Кранмер - находился в опасности.
- Там все обсуждают. И испанскую моду, и английский двор. - Улыбнулась Миледи.
- Значит, говорите, древние амулеты от бесплодия, - задумалась Ее Величество, - леди Анна, прошу вас исполнить одну мою просьбу. Вы можете поговорить об этом с милордом архиепископом, но так, чтобы не упоминать мое имя? Будто бы это нужно лично вам?
- О, конечно, Ваше Величество. Я притворюсь, что у меня был выкидыш и я встревожена. - Миледи сделала понимающее лицо.
- Благодарю вас, леди Анна, - королева снова посмотрела на свое отражение в зеркало грустно улыбнулась, - вы можете идти. Жду вас завтра, дорогая леди Анна и мы закончим наш крайне интересный разговор.
- Да, Ваше Величество. - Присела графиня в реверансе и удалилась.